1855-16-08 - Страница 60

После того, как Перетятько счел, что все освоили прицеливание с колена он начал учить подчиненных передвижению по полю боя, по-пластунски, короткими перебежками, особенно напирая на то, что во время перебежек, надо бежать зигзагом.

- От ви, начебто розумний мужик, унтер-офіцер, як біжиш? Ти повинен прицілитися ворогові в себе не дати. А ти по прямій несешся, наче кажеш, "От він я! Стріляйте в мене!" Показую ще раз, якщо не зрозумієш, будеш картоплю на кухні всю ніч чистити!

Угроза чистить картошку всю ночь, не смотря на отсутствие таковой в гарнизоне, действовала безотказно.

Перетятько ловко перемещался вперед, под воображаемым огнем неприятеля. Потом сказал всем присутствующим:

- Заліг, прицілився і веди вогонь поки тво§ товариші перебігають. Треба, щоб супостат весь час був під вогнем, щоб цілиться не міг. Французи з англійцями стріляти будуть стоячи, а ви повинні стріляти з коліна, або лежачи. Перейдемо до вивчення стрільби з положення лежачи.

Разбив унтер офицеров и фельдфебелей на отделения, новоявленный Песталоцци, начал отрабатывать тему "Взвод в атаке".

* * *

Обед, раздаваемый из полевых кухонь, произвел на солдат и унтеров еще большее впечатление, чем на офицеров. Правда к густым, наваристым из-за использования тушенки щам и гречневой каше не полагалось обычное мясо 'на лучинках'. С продуктами по нормам шестнадцатого года положение было напряженное.

Для 'севастопольцев' обед выглядел роскошно, но вот для их 'потомков', привыкших получать на обед три четверти фунта мяса, обед показался не сытным. Слава Богу, полковник Мезенцев расстарался и к обеду каждый получил причитавшуюся норму свежеиспеченного хлеба, а не сухари.

Некоторые побывавшие на фронте в пятнадцатом году солдаты вспоминали, что бывали дни и даже недели, когда вообще ничем не кормили. Люди вынуждены были ползать на нейтральную полосу, чтобы обшарить ранцы погибших немцев. У тех всегда находился 'железный' паек. Банки с 'гороховой колбасой' пользовались одинаковым успехом по обеим сторонам фронта. Свой неприкосновенный запас, состоявший из банок мясных и рыбных консервов, русские солдаты съедали практически сразу, как только его получали. Надо быть дураком, чтобы хранить запас, если тебя могут убить в любую минуту! А белые галеты, были так вкусны с открытой банкой осетрины!

Очередь перед полевой кухней продвигалась быстро, в котелок черпаком наливались щи, туда же, вваливалась гречневая каша. У немногих счастливцев, имевших со времен пребывания на фронте трофейные германские котелки, порции были разделенные. В котелке щи, каша в крышке.

Раздаваемые каждому буханки ржаного хлеба в два фунта весом, тоже были меньше привычных трехфунтовых, но как сказал полковник Мезенцев, надо было экономить, пришлось смириться. Претензии 'потомков' к поварам, облаченным в белые фартуки поверх формы и в белые колпаки, не всегда были понятны 'предкам'. Они были привычны к более небогатому довольствию.

Унтера и фельдфебели в этот раз получали обед из отдельной кухни. Там и щи были погуще, и сала в каше было поболее. Правда повар сказывал, что такое в первый и последний раз. Откуда появилось "зелено вино" так никто и не понял, но практически все унтера, перед обедом выпили по чарке. Настроение улучшилось, все казалось таким простым и понятным. По адресу осаждавших стали высказываться самые разные слова. И даже совсем непечатные. Суть всего сводилась к простому выводу, 'С нами Бог! Кто на ны?'. Если Господь так помог осажденным, то кто сможет нас победить?

* * *

Для того чтобы 'предки' поняли какое оружие оказалось у них в руках, Ларионов разрешил, несмотря на острый дефицит, расстрелять каждому из полутора тысяч предков по три патрона.

Стрельбище организовали в стороне от Северного укрепления, на берегу. Стреляли по отделениям, мишеней с кругами не было. Наскоро вкопали в землю два десятка столбов, долженствующих изображать из себя врагов.

Людям давали понять, какое смертоносное оружие оказалось у них в руках. Один патрон расходовался при стрельбе стоя с руки, один при стрельбе с колена и еще один, при стрельбе лежа. Не обошлось и без несчастных случаев. Ранения получили солдат и унтер-офицер. Подполковник Ремезов, получил от Ларионова замечание, с выражением сомнения в его соответствии с занимаемой должностью.

Офицеры с упоением стреляли из 'Наганов'. Возможность за один раз выпустить семь пуль подряд, приводила их в восторг. После стрельбы, правда, пришлось чистить револьверы, тут энтузиазма поубавилось, но все равно оживление присутствовало.

К вечеру первого дня, все 'предки', и офицеры, и солдаты, вполне освоились с новым оружием. Самое большое впечатление на офицеров 'севастопольцев' произвел капитан Степанов. На рубеж открытия огня, он вышел с 'Маузером'. Стреляя с руки, потом пристегнув деревянную кобуру в качестве приклада, он добился весьма впечатляющего результата. Патронов он не жалел, поскольку имел их изрядный запас. Дал пострелять и некоторым коллегам. Два унтер-офицера, всегда бывшие рядом с капитаном, тоже имели деревянные кобуры с маузерами. Но они своих способностей не демонстрировали.

До позднего вечера на Северной стороне звучали выстрелы. На фоне звуков канонады артиллерии союзников, выстрелы были совсем негромкие, но они предвещали, что положение осаждавших и осажденных кардинально изменилось. Не будет больше расстрела русских войск на дистанции недоступной для ответного огня. Не будет больше и плотных построений в батальонных и ротных колоннах. Будет передвижение цепью, даже не одной, будет расстрел союзников на дальней дистанции, чтобы сойтись с изрядно выбитым строем врагов в штыковой схватке, всегда бывшей кошмаром для врагов русской пехоты.